засыпай, мое светлое горе.
засыпай, моя боль, до утра.
никакое бездонное море
не вместит моей грусти и край,

не затопит, нахлынув, и части:
лишь обнимется соль со щекой.
засыпай, мое горькое счастье,
твой никто не нарушит покой.

засыпай, моя гордая рана,
не тревожься о завтрашнем дне.
пусть приснятся далекие страны
и на солнце искрящийся снег,

пусть без страха смыкаются вежды,
пусть душа твоя будет легка.
хрупкий, острый осколок надежды,
засыпай у меня на руках.

засыпай, мое горькое счастье:
мне другого не надо теперь.
позабыв о несхожести масти,
о проклятьях и муках потерь,

о запретах, долгах и границах,
между нами стоявших стеной,
засыпай, моя белая птица.
клетка рушится вместе со мной.

©Падальщица


Кажется, я знаю, кто бы и в какой ситуации мог это тихо петь в качестве колыбельной и кому. Даже два варианта есть.
Но один маловероятен, а о втором персонаж, про которого думается, вряд ли знал бы...