...Друг друга ждать обещали мы - И ты подожди меня. (с)
- Ну вооот, - протянула Мила, выглядывая из-под крыши небольшой ротонды на непрекращающийся дождь. - Льет и льет. Даже птицы попрятались. Какие уж тут единороги?
С неба действительно лило уже второй час, то сильнее, то реже; меж белесых облаков целый день не проглядывало солнце, разве что, может быть, с самого утра, но тогда Мила и Януш еще спали. Мягко разбуженные к завтраку, они увидели за окном только слякотный, серый пейзаж неуютной в такую погоду Праги. Но визит в заповедник Единорогов решили не откладывать - они и так собирались туда уже который месяц и все никак не могли поехать.
И вот теперь Петра Йозеф с детьми стояли посреди парка в беседке с почти прозрачными перламутровыми лепестками крыши и тонкими мраморными колоннами и смотрели, как по листьям влезающих в беседку с трех сторон кустов рододендрона стекает каплями вода, булькая в образовавшиеся на каменом полу лужицы.
- Льет и льет, и правда, - вздохнув, согласилась Петра.
- Льет и льет, льет и льет, льет и льет, - стал повторять за мамой и сестрой маленький Януш; Мила насупилась:
- Хрюша-повторюша! - и уперла обиженный на все разом взгляд куда-то в сторону кустов, на противоположный конец полянки, что раскидывалась перед беседкой.
Дождь, казалось, не собирался становиться слабее, - но вдруг капать стало меньше, и облака чуть посветлели. Милу от ее обиженных дум отвлекло неожиданно заполнивше полянку чувство чего-то легкого, воздух как будто сделался более прозрачным, чем всегда; кусты, на которые направлен был взгляд девочки, зашевелились, словно
неуловимо засветились изнутри - и между листвой тихой, даже робкой походкой протиснулся нежно-белый зверь.
Раздвигая ветки витым рогом, на поляну перед ротондой вышел молодой единорог. Его тонкие ноги аккуратно шагали между редких камней, торчащих из зелени, хотя и немного заплетались, а глаза глядели прямо на укрывшихся от сырости. Зверь приближался к беседке.
Пусть он и был диким животным, но от него не чувствовалось опастности; он как будто излучал тепло, касавшееся души каждого, кто на него смотрел.
Единорог подошел вплотную. Дети, никогда раньше не видевшие таких существ вживую - только в книжках или на колдографиях, - стояли как зачарованные, затаив дыхание.
Единорог поглядел на них добрым взглядом своих больших глаз и наклонил голову. Две ребячьи руки - брата и сестры - протянулись к его голове; зверь не отпрянул, давая себя погладить. Необыкновеное спокойствие разлилось по детским душам, словно парное молоко облаков - по так и не прояснившемуся окончательно небу. Глаза юного волшебного создания словно вливали в сознание мягкий свет солнца.
Домой, несмотря на пакостную морось, портившую настроение всю дорогу с утра, Мила возвращалась с ощущением долгожданного произошедшего. И еще чего-то. Неуловимо прекрасного чего-то.
Самый тот случай, чтобы когда-нибудь превратиться в воспоминание для Патронуса.
С неба действительно лило уже второй час, то сильнее, то реже; меж белесых облаков целый день не проглядывало солнце, разве что, может быть, с самого утра, но тогда Мила и Януш еще спали. Мягко разбуженные к завтраку, они увидели за окном только слякотный, серый пейзаж неуютной в такую погоду Праги. Но визит в заповедник Единорогов решили не откладывать - они и так собирались туда уже который месяц и все никак не могли поехать.
И вот теперь Петра Йозеф с детьми стояли посреди парка в беседке с почти прозрачными перламутровыми лепестками крыши и тонкими мраморными колоннами и смотрели, как по листьям влезающих в беседку с трех сторон кустов рододендрона стекает каплями вода, булькая в образовавшиеся на каменом полу лужицы.
- Льет и льет, и правда, - вздохнув, согласилась Петра.
- Льет и льет, льет и льет, льет и льет, - стал повторять за мамой и сестрой маленький Януш; Мила насупилась:
- Хрюша-повторюша! - и уперла обиженный на все разом взгляд куда-то в сторону кустов, на противоположный конец полянки, что раскидывалась перед беседкой.
Дождь, казалось, не собирался становиться слабее, - но вдруг капать стало меньше, и облака чуть посветлели. Милу от ее обиженных дум отвлекло неожиданно заполнивше полянку чувство чего-то легкого, воздух как будто сделался более прозрачным, чем всегда; кусты, на которые направлен был взгляд девочки, зашевелились, словно
неуловимо засветились изнутри - и между листвой тихой, даже робкой походкой протиснулся нежно-белый зверь.
Раздвигая ветки витым рогом, на поляну перед ротондой вышел молодой единорог. Его тонкие ноги аккуратно шагали между редких камней, торчащих из зелени, хотя и немного заплетались, а глаза глядели прямо на укрывшихся от сырости. Зверь приближался к беседке.
Пусть он и был диким животным, но от него не чувствовалось опастности; он как будто излучал тепло, касавшееся души каждого, кто на него смотрел.
Единорог подошел вплотную. Дети, никогда раньше не видевшие таких существ вживую - только в книжках или на колдографиях, - стояли как зачарованные, затаив дыхание.
Единорог поглядел на них добрым взглядом своих больших глаз и наклонил голову. Две ребячьи руки - брата и сестры - протянулись к его голове; зверь не отпрянул, давая себя погладить. Необыкновеное спокойствие разлилось по детским душам, словно парное молоко облаков - по так и не прояснившемуся окончательно небу. Глаза юного волшебного создания словно вливали в сознание мягкий свет солнца.
Домой, несмотря на пакостную морось, портившую настроение всю дорогу с утра, Мила возвращалась с ощущением долгожданного произошедшего. И еще чего-то. Неуловимо прекрасного чего-то.
Самый тот случай, чтобы когда-нибудь превратиться в воспоминание для Патронуса.